Новые решения в фортепианной педагогике или просто о сложном.

Сегодня крайне модно выражение «инновационные технологии». Строго говоря, оно постепенно переходит в разряд лингвистических штампов.  Его применяют к месту и не к месту в заглавиях научных статей и диссертаций, оно значится в темах всевозможных конференций, семинаров, форумов, симпозиумов и т.д.
Спору нет – звучит «солидно» и «научно». Не будем вдаваться в одностороннюю дискуссию о целесообразности введения очередного языкового гибрида, и тем более о степени его смысловой наполненности, а попробуем разобраться, какие же «инновационные технологии» возможны при обучении игре на фортепиано.
Для начала определимся, на чем же пианист играет? Правильно, на фортепиано. Казалось бы чего ж тут особенного? Только в тандеме «фортепианная педагогика» слово «фортепианная», в силу сложившихся обстоятельств, смотрится довольно дико. Посмотрим, на каких инструментах занимаются наши студенты и педагоги-новаторы. Чаще всего в относительной целостности пребывает корпус фортепиано – по мнению некоторых – это самая главная часть инструмента. Если она есть, то все в порядке. Однако, оно (фортепиано) должно еще хоть как-то звучать (вот досада!), если конечно не рассматривать последнее как продукт мебельной фабрики. Справедливости ради стоит отметить, что клавиши обычно на месте, однако молоточки и струны могут быть лишены своего законного местопребывания. Процесс игры на инструменте подчас сопровождает тевтонский лязг многочисленных его деталей. И до чего ж он умно и сложно устроен! Ни о какой полу- и четверть-педали лучше и не думать. Обычно правая педаль рояля здесь может принимать только два положения как контроллер Sustain в MIDI-интерфейсе: «включено» и «выключено». Левая педаль, которая, по гениальной задумке производителей, должна активировать особый регистр фортепиано, то уносящий слушателя в ностальгическое воспоминание о детстве, то рисующий нам фонтаны виллы Д’Эсте, либо не привносит в создаваемую звуковую картину ничего принципиально нового, либо функционирует странным и непостижимо чудесным образом – при смещении клавиатуры вправо задеваются вышерасположенные струны. В связи с этим, автором предлагается существенное улучшение конструкции инструмента, благодаря которому сдвиг механики рояля осуществлялся бы на регулируемый исполнителем интервал, что сняло бы вопрос о транспонировании музыкального текста раз и навсегда.
Почему же так важно техническое состояние фортепиано? Прежде всего, учащийся или студент должен иметь возможность слышать красоту и богатство звучания инструмента. Когда педагог во время занятия рассказывает об образе, скажем, «Игры воды» Равеля и ставит перед юным музыкантом определенную художественную, колористическую задачу, она, эта задача, должна быть реально выполнима на конкретном рояле. В противном случае данная беседа подобна повествованию о вкусе ананаса человеку, который всю жизнь жевал сырую картошку.
Хорошее состояние инструмента увеличивает не только желание студента играть на нем, но и воспитывает критический, трезвый взгляд на собственное исполнение. Среди учащихся нередко встречаются такие, которые, пользуясь случаем, оправдывают неудачное исполнение именно «разбитым» фортепиано. Будь инструмент «в порядке», обучающемуся не оставалось бы ничего более, как работать над имеющимися недостатками. Но в повседневной педагогической практике мы сталкиваемся не только с «мнимыми больными», но и с реальными «жертвами» развала культуры. К примеру, педагог работает с учеником над ровностью звукоизвлечения в гаммах, в то время как оба прекрасно понимают, что на таких инструментах ровно они не прозвучали бы никогда даже под пальцами Флиера, Гинзбурга, Гилельса, Рихтера. Обучение на фортепиано должно сопровождаться формированием правильных, адекватных конструкции инструмента физических движений, их закреплением в моторной памяти. Заедающие клавиши, неотрегулированная механика могут способствовать неправильному формированию пианистического аппарата.
Пианисты в музыкальных учебных заведениях находятся в особом, на первый взгляд привилегированном положении и это связано напрямую с природной, конструкционной особенностью фортепиано. С одной стороны для них всегда готов «парк» инструментов, с другой – его качество и исправность оставляет желать лучшего. Если струнники или духовики играют на собственных инструментах, к которым они привыкли, они знают их достоинства и недостатки, то пианисты вынуждены постоянно подстраиваться под определенный рояль или конкретное пианино. Хорошо если в музыкальной школе, училище или консерватории есть приличные рояли в одном из классов или в концертном зале, но бывает, что состояние инструментов в учебном заведении тотально ужасающее.
Возникнет ли желание у ребенка в наш гламурный век обучаться игре на фортепиано, когда вместо красочного, богатого тембрами звука из-под крышки рояля доносится лязг порванных струн и невнятное клокотание? Сомнительно. Вот здесь берет своё начало неприязнь, открытое презрение к классической музыке почти на уровне инстинкта. Прослушивание симфоний, сонат считается старомодным, даже позорным увлечением. Академическое искусство воспринимается как старое, пропахшее нафталином пыльное пальто, которому самое место в музее, а еще лучше на свалке.

©2008