-------
Вспоминаю первую нашу встречу - 1992 год, Роттердамская филармония, концерты Моцарта (К 415) и Прокофьева (5-ый). Мне тогда было 23 года - можно представить себе, сколько и какие глупости я делал... В частности, дурацкий темп Larghetto в концерте Прокофьева... Но, думаю, до конца дней буду помнить, как трогательно - хотя вовсе не благостно-равнодушно - отнесся ко мне А.М. Говорил он так: "Нет, ты еще такого дирижера поищи, к-рый так лояльно относится к фокусам молодых за....цев". Пардон медам, как говорится. Но и вправду - дирижировал он так, что - как за каменной стеной.

Мы общались легко и весело. А.М. фраппировал меня рассказами о своих приключениях, я его - детским анекдотом о Н.К.Крупской на базаре ("Крупа, сваливай, Лысого с яблоками загребли").

Тогда же мы попали на репетицию Хайтинка (7я Малера). "Вот такой тубочки у нас в оркестре нету", - посетовал Кац, едва началось первое соло. Он был сама заинтересованность, и никаких признаков ревности не проявлял. (А недавно я играл в Новосибирске под управлением А.А.Людмилина, у к-рого вышел конфликт с местной оперой, где он долго был главным и после ухода откуда вынужден был ездить работать в Уфу; у Людмилина был юбилей тогда, и Кац пригласил коллегу отпраздновать его концертом со своим оркестром - другой возможности выступить в родном городе у Людмилина тогда не было, насколько мне известно, - это ли не поступок, достойный уважения?)

Через несколько лет я приехал в Новосибирск играть 4ый Бетховена. Опять взятый мною темп вызвал возражения маэстро. Когда репетиция кончилась, но оркестранты еще не все разошлись, А.М. наехал на меня: "Ну ты просто м...ла!". "Сами Вы это слово, маэстро!" - отшутился я, вызвав изрядный хохот остававшихся на сцене оркестрантов. Между тем, к концерту дело выровнялось: я чуть подвинул темп 1 части, но и дирижер явно свыкся с непривычной ему интерпретацией (он говорил еще: "Ты из этого романтического концерта делаешь Пятую симфонию") и деятельно, заинтересованно участвовал в ней. С моей точки зрения, Кац повел себя, как настоящий музыкант - честный, искренний. А ведь я для него - мальчишка; сколько нас было на его веку...

Потом еще помню, приезжал я в Новосибирск играть соло и дуэтом с olyama, но попал и на концерт оркестра Каца - Первая Малера. Исключительно здорово (причем надо понимать: это был 1996 год, когда большая часть наших оркестров, можно сказать, лежала в руинах), но в самом начале вышла какая-то накладка. Ну, разумеется, через мгновение я уже о ней забыл. После концерта захожу в дирижерскую. Кац сидит за столом, урывками пьет кофе, вокруг ходят всклокоченные директор и дама-редактор. Не успеваю разинуть рот - "Ты понимаешь, Миша, - вот так обо...ться!" Это он о себе, прилюдно.
-------

...С тех пор, как это было написано, я еще раз ездил в Новосибирск (концерт c-moll Моцарта, дирижер Линь Тао). В антракте маэстро: "Мне нравится, но это нравится не всем". Что мне до "всех"?!

Для оркестра это был последний концерт перед Новым годом (2005), по случаю чего состоялась общая пирушка. Меня пригласили за стол с Главным и его супругой, директором Л.Г.Крокушанским и Линь Тао. Было весело. Явился и профессор-гобоист Федоров, автор экстравагантного текста к юбилею А.М. Смеялись все; Кац - первый.

Потом А.М., блистательная Сильвия Натановна и их верный шофер повезли меня на вокзал. По дороге говорили о внучках, в т.ч. о старшей, к-рую А.М. много лет назад в Роттердаме (помню трогательную встречу отца и деда с приехавшей туда к нему семьей дочери) собирался выдать за меня замуж, да я уже был к тому времени женат. Мы с С.Н. решили, что жалеть семейству Кацев тут особо не о чем...

Прощаясь поздним морозным сибирским вечером, я сказал: "Маэстро, я - Ваш должник. Вообще, "по жизни". Хочу, чтоб Вы знали, что я это помню".

Пожалуй, хорошо, что я успел ему это сказать.