«Искусство Михаила Лидского, к какому бы материалу он ни обращался, всегда – завораживающий диалог со слушателем, который воспринимает услышанное как частицу своего внутреннего мира» (газета «Культура»). Для этого исполнителя не существует технических трудностей, просто его игра увлекает прежде всего содержанием. Он стремится идти непроторенными путями, не ограничиваться в своих программах популярными шедеврами, а, напротив, заставлять ум и душу трудиться…
Мне повезло узнать и услышать пианиста Михаила Лидского в 89 году, когда он стал лауреатом Всероссийского конкурса пианистов. Услышав музыканта  спустя двадцать лет на международном фестивале «Музыка без границ» в г. Днепропетровске, я задалась целью повторить это беспрецедентное событие и дать возможность жителям нашего города насладиться игрой Мастера. И вот, Михаил Лидский уже второй раз в нашем городе. В этот раз удалось найти время, чтобы взять у музыканта небольшое интервью. 

- Что Вы чувствуете, идя на сцену? Что дает Вам выступление перед публикой?
Концерты мне необходимы: вне концерта мне лишь очень редко удается достичь той степени сосредоточенности, когда исполняемая мною музыка предстает как живая,  т. е. развивается как бы независимо от меня, делая и рояль, и меня именно инструментом (хрестоматийное высказывание Гейне: “Рояль исчезает — и вам открывается Музыка”). В достижении этого я вижу свою высшую цель и интерес, а в восприятии этого процесса, как мне представляется, заключен высший интерес публики. Слушатель, пришедший на мой концерт не за этим, скорее всего будет разочарован.

- Сколько концертов в сезон вы даете?
Где-то пятьдесят или шестьдесят. Это не так много в сравнении с большинством коллег.
- При такой нагрузке нужно чем-то жертвовать. От каких радостей жизни вы можете безболезненно отказаться?
Осталось уточнить, что есть радость жизни… Обделенным себя не чувствую. Разве что усталым. Надеюсь вскоре отдохнуть.
- В каких городах и весях Вы выступаете? как находите концертную площадку? У Вас нет менеджера. Почему?
Не знаю, почему нет менеджера. Так сложилось. Менеджер денег стоит. Рассылаю программы по филармониям, нередко работодатели сами выходят на меня. Выступаю преимущественно в России и сопредельных странах – в Москве у меня вот уже шестой сезон подряд абонемент в Доме музыки плюс концерты в Консерватории. Кроме того, в Японии (через сезон), Италии (почти каждый сезон), время от времени еще где-то…
-  Согласно какой концепции Вы выстраиваете сольные программы?
Под влиянием различных факторов. Собственные замыслы, представления о стройности формы, стилистика, потребности заказчика, …
- Какой композитор Вам близок более других?
Трудно сказать…
- Что в исполнителе Вас может подкупить?
Да всего должно хватать… Это сложная профессия – Вам ли не знать. Думаю, главное – талант, то есть нечто, делающее работу профессионала произведением искусства, как бы наделяющее его жизненностью…
- Можно ли определить по исполнению каковы человеческие качества музыканта? 
Сомневаюсь. Если и да, то очень приблизительно.
- Ваши родители широко известны в узких кругах московской интеллигенции (отец – Виктор Борисович Лидский - советский математик, доктор физико-математических наук, заслуженный профессор МФТИ, мать – Инна Максимовна Бернштейн – российский и советский переводчик). Они не мешали, не сопротивлялись Вашему выбору профессии? Вам достались в наследство физико-математические и лингвистические гены?
Не думаю, что именно в этих кругах. О родителях трудно рассказывать – и эмоционально, и по существу: я ведь знал их с иной стороны, нежели это может интересовать публику. Выбору моей профессии они отнюдь не сопротивлялись, а всячески способствовали. Что касается генов, – мне трудно судить… В математике я почти не смыслю, а знание языков у меня слабое и, разумеется, дилетантское.
Как долго занимаетесь педагогикой? Возможно, у Вас есть ученики, готовые дать Вам фору?
Педагогикой занимаюсь уже давно – семнадцатый учебный год в Московской консерватории, плюс мастер-классы в самых разных местах. Для меня основная ценность преподавания – в ином, по сравнении с исполнительским, взгляде на музыку: попадаешь в иное положение – получаешь иное поле зрения. Благодаря этому кое-что становится яснее. Плюс общение с коллегами – поучительно. Студенты у меня бывают всякие…
- С Вашего позволения хочу процитировать Ваше высказывание относительно музыкальных конкурсов (взято из интервью с Генрихом Нейгаузом в израильском журнале «Семь искусств»), из которого вырисовываются Ваши педагогические ценности: « … роль педагога в становлении того или иного артиста всегда остается вспомогательной. По-моему, хороший педагог должен оставаться в тени; иначе он не педагог, а, скорее, дрессировщик или, в лучшем случае, тренер. А в худшем – Карабас Барабас: когда педагог на учениках (особенно на детях!) делает карьеру себе, – это, по-моему, совсем скверно, просто ужасно.
Я не готов рассуждать о феномене музыкальных конкурсов как таковом: в конце концов, мой личный опыт в этой сфере мизерный. Но сейчас поток выражений ужаса от творящегося на конкурсах столь силен, что и без меня хватит.
Нынешние конкурсы устраиваются не для того, чтобы привлечь внимание к тому или иному композитору или, на худой конец, ради престижа государства, а ради выгоды организаторов. В почти афористических воспоминаниях Перельмана о Николаеве есть фраза, по обыкновению очень меткая: «Ничего не может быть невыносимее посредственности, начиненной чужой "мудростью"? Да и мудрость ли это?» Конечно же, не мудрость, а фальшивка, дающая возможность пускать пыль в глаза.
«Конкурсомания» возбуждает тщеславие и в учениках, корежит юношескую психику. Насколько я знаю, в детских музыкальных школах этот процесс уже принял почти катастрофический характер. Стало быть, можно говорить ни о чем ином, как о совращении малых сих – со всеми вытекающими последствиями. В других странах, насколько я знаю, – схожая система.»
- Насколько Вы практичны? Помню интервью с молодым В. Кисиным, который не смог ответить на вопрос, сколько стоит буханка хлеба.
Ну, а я знаю цену буханки хлеба (во всяком случае, в Москве). Правда, теперь эти цены то и дело меняются. Да и сортов хлеба стало гораздо больше по сравнению с прежними временами…
- Наверняка у Вас дома стоит рояль. Это ведь дорогое удовольствие! Сами заработали или наследство?
Старый «Бехштейн» куплен моим отцом в 1981 году.
- Вас связывают видимые и незримые связи с династией Нейгаузов (семья музыкантов-пианистов, стоявших у истоков советской пианистической школы). Расскажите об этом. Вы родственники?
Нет, свойственники. Отец первым браком был женат на дочери Г. Г. Нейгауза Милице Генриховне. От этого брака родились двое моих единокровных братьев. Этим обусловлены мои связи с нейгаузовским кругом.
- Что Вас вдохновляет, дает силы для продолжения марафона?
Преимущественно, материал, с которым работаю, и задачи, которые ставит эта работа.
- Вы даете концерты и за рубежом. Заграничная публика чем-то отличается от нашей?
Сколько я успел заметить, публика различается не только между странами, но и между залами в одном городе. Эти различия не так просто сформулировать. Да и если я буду много внимания обращать на публику, это отвлечет меня от прямых обязанностей. Какова публика ни есть, я все равно должен делать свое дело.
- Во время гастрольных поездок  или в переписке Вы, наверняка, общаетесь с нашими музыкантами-эмигрантами. Как считаете, есть счастье на чужой земле?
Кто ж его знает, где и кому оно есть… Кому-то на своей земле, кому-то на чужой, кому-то, как поется в романсе Рахманинова, в сирени, а кому-то его и совсем нет.
- Вы не только классный музыкант, но ещё и просветитель. В начале века вышел первый сборник "Волгоград-фортепиано", а в этом году - уже четвертый, инициатором которого Вы явились. Расскажите об этом проекте.
Столкнувшись с деградацией дела, которым занимаюсь, и с небрежением к памяти о тех, кто занимался им в прежние времена – на фоне (как ни парадоксально) появившейся свободы печати, – а также с коррупцией музыкальной критики, я решил попытаться издать сборник вроде выходивших в свое время «Вопросов фортепианного исполнительства». Эта идея встретила сочувствие директора волгоградского областного методцентра Николая Ивановича Рубцова. При его решающем содействии в Волгограде были проведены четыре фортепианных фестиваля и изданы четыре же одноименных сборника. Многие коллеги откликнулись живым участием, за что им большое спасибо.
- Вы второй раз у нас в гостях. Скажите, что на Украине Вас рассмешило, что напугало, и чем Вы тут питались?
Могу лишь поблагодарить за неизменно оказываемый мне теплый прием.