В ижевской газете "Известия Удмуртской Республики" вышло уникальное в своём роде интервью Марка Горенштейна, взятое молодой пианисткой Асей Корепановой, уроженкой г.Ижевска, которая регулярно сотрудничает с Госоркестром.
В интервью обсуждается музыка Чайковского в подробностях, проблемы становления музыканта как такового и многое другое - в форме, не совсем типичной для официальных высказываний.
Представляю его на ваш суд:
23.01.2007 "Известия Удмуртской Республики"
Марк Горенштейн: «Чтобы мечта исполнилась, нужно к ней стремиться…»
«…оркестр захлебывался патетической симфонией Чайковского, и было слышно, как перекликались два струнных гнезда.
Чайковского об ту пору я полюбил болезненным нервным напряжением, напоминавшим желание Неточки Незвановой у Достоевского услышать скрипичный концерт за красным полымем шелковых занавесок. Широкие, плавные, чисто скрипичные места Чайковского я ловил из-за колючей изгороди и не раз изорвал свое платье и расцарапал руки, пробираясь бесплатно к раковине оркестра. Обрывки сильной скрипичной музыки я вылавливал в диком граммофоне дачной разноголосицы. Не помню, как воспиталось во мне это благоговение к симфоническому оркестру, но думаю, что верно понял Чайковского, угадав в нем особенное концертное чувство».
О.Мандельштам. «Шум времени».
Как некогда Бах был открыт спустя почти сто лет для мира, так и Чайковский - никогда не забываемый Чайковский - стоит на пороге своего истинного возрождения, подлинного восприятия новым сознанием на уровне взаимосвязи с энергетическими вибрациями человеческой души. Так давайте поговорим о Чайковском с тем, кто в жизни чаще нас с вами обуреваем и окутан звуками, нота за нотой нанизанными автором в то, что есть Великая Музыка.
С художественным руководителем и главным дирижёром Государственного Академического Симфонического Оркестра России им. Е. Светланова, Народным артистом России МАРКОМ ГОРЕНШТЕЙНОМ беседует лауреат молодёжной премии «Триумф», пианистка АСЯ КОРЕПАНОВА.
- Расскажите пожалуйста, каковы были Ваши первые детские впечатления от музыки Чайковского, есть ли какие-то особые воспоминания?
- Как и сейчас – так и тогда у детей был очень популярен балет, который называется «Щелкунчик». Я думаю, он популярен у всех детей в мире в связи с тем, что этот балет считается таким новогодним, праздничным представлением. Я слышал эту музыку, но был тогда наверное настолько маленький, что не понимал, что это музыка Чайковского. Через какое-то время я уже понял, что это Чайковский, что это один из величайших русских композиторов.
- Общеизвестно, что Чайковский самый исполняемый и продаваемый классический композитор в мире. Его музыку можно встретить даже на лондонских автозаправках и в немецких супермаркетах. В чём причина того, что именно он занял такое место, а не, скажем, Рахманинов или Бетховен?
- Когда я был маленький и учился в музыкальной школе, мы слушали какие-то сочинения разных композиторов и нас заставляли пропеть фрагменты этих сочинений. Так вот, самым «пропеваемым» был Пётр Ильич Чайковский. Кроме того, его музыка, как я всегда говорю, «со слезой». И она гораздо более «со слезой» и сентиментальна – что очень близко человеческой душе - чем музыка Бетховена или даже музыка Рахманинова, хотя у Рахманинова тоже огромное количество фантастических, потрясающих мелодических тем. Но я думаю, что любое сочинение, которое вы берёте у Чайковского – в любом из них вы можете найти какую-нибудь тему, которая запоминается и остаётся у вас внутри. Особенно если человек слышит что-то и может запоминать какую-то музыку, то это всегда даёт возможность этому человеку запомнить именно музыку Чайковского. А потом … это он сейчас известен, а ведь когда-то, при своей жизни, он был не настолько популярен. Если кто помнит: «Евгений Онегин» провалился, шестая симфония не была так принята, как она принимается сегодня… Так что он прожил, я думаю, не самую сладкую жизнь, но вместе с тем есть вещи – знаете, как говорят: «не бывает незаслуженно забытой музыки – если забыто, значит, заслуженно» - так вот про Чайковского можно сказать, что практически вся музыка, которую он написал, никогда не будет забыта.
- Существуют очаровательные обработки фортепианного«Детского альбома», сделанные для квартета Р.Дубинским, а также известные фортепианные сюиты из балетов «Спящая Красавица» и «Щелкунчик» М. Плетнёва. Как Вы относитесь к переложениям как таковым и насколько именно этот жанр целесообразен для привлечения новых поклонников классической музыки.
- Это стало своего рода хобби для тех людей, которые увлекаются музыкой определённого композитора. Из музыки Чайковского кроме «Детского альбома» и этих фортепианных переложений балетов есть ещё очень хорошее переложение «Времён года» для симфонического оркестра, которое сделал Александр Васильевич Гаук. Хотя я не могу сказать, что это переложение целиком удачно. Из того, что я посмотрел, что-то мне показалось удачным, что-то - не очень. То, что мне показалось удачным, мы сыграем в этом сезоне.
Я считаю, что не нужно «делать нам красиво», не надо улучшать то, что сделал Чайковский, или Рахманинов, или Шостакович. Они были совершенно адекватные люди и то, что они делали, они делали гениально. Я не хочу сказать, что те люди, которые делают переложения, менее талантливы или менее гениальны, просто если делается переложение оркестровой музыки для фортепиано, значит, человеку, который играет на рояле, захотелось сыграть эту музыку в своём собственном изложении для того инструмента, которому он посвятил свою жизнь. Это нормально. То же самое произошло, я думаю, с Гауком, когда он решил переложить фортепианные «Времена года» для симфонического оркестра – поскольку он всю жизнь работал в симфоническом оркестре и ему это было интересно.
- В одном из интервью Вы говорили, что программа, состоящая из вальсов Штрауса – небольших произведений - одна из самых трудных. Распостраняется ли подобная трудность на малые формы вообще?
- Играть хорошо вообще очень трудно, любую музыку – малые, большие, средние формы. В маленькой форме – сочинении, которое длится 2- 3 минуты – гораздо трудней раскрыть всё, что там написано, чем в больших формах. Поскольку в больших формах, как известно, бывают крупные кульминации, длинные темы – совершенно другие возможности. Здесь же, в малюсеньких формах, нужно успеть в течении нескольких минут открыть всю прелесть этого произведения. Поэтому малые формы вынуждают заниматься очень серьёзными подробностями. И это накладывает определённый отпечаток, определённую трудность для их исполнения. Безусловно, в крупных произведениях также крайне нежелательно что-либо упускать, делать поблажки и проходить мимо каких-то подробностей, но если в крупных формах это ещё может сглаживаться за счёт чего-то другого, то в малых формах такой возможности нет.
- Если вернуться к музыке Чайковского, то что в ней, на Ваш взгляд, самое трудное?
- Если взять, к примеру, симфонии, да и любую другую его музыку – она в целом очень сентиментальна. Особенно глядя из ХХI-го века, потому что то, что было замечательным в ХIХ-м веке и в начале ХХ-го, сегодня выглядит иногда достаточно смешно. Для того, чтобы это не выглядело смешным и «со слезой на глазах», нужно играть эту музыку очень строго и очень точно, как написал Чайковский. Нельзя пить чай, положив туда 10 ложек сахара и ещё закусывать мёдом – это будет перебор. Это то самое, что делают очень многие музыканты и дирижёры, играющие Чайковского – особенно западные – которые плохо понимают, что такое русская музыка и что такое Чайковский как композитор.
- Вы возглавляете Госоркестр, в сопровождении которого прошло немало финалов «большого» Международного конкурса имени Чайковского, а также Вы поддерживали этот конкурс с Вашим оркестром «Молодая Россия». Как Вам кажется, что необходимо новому конкурсу имени Чайковского для юных музыкантов, организованному на исторической родине композитора, для того, чтоб он стал достойным проводником новых поколений на большую сцену и вместе с тем остался событием в большей степени художественным, нежели спортивным?
- Любой конкурс будет иметь успех только тогда, когда в нём не будет «блата». Не будет никаких возможностей проталкивать на самые высокие места малоталантливых людей. Первое, о чём нужно думать, организовывая конкурс – чтобы этот конкурс объективно расставлял по своим местам принимающих в нём участие. Я думаю, что организация конкурса – очень непростое дело, и оно непростое по нескольким параметрам. Во-первых, это материально очень тяжёлая история; нужно обладать достаточными финансовыми возможностями для того, чтоб организовать серьёзный конкурс. Во-вторых, чтобы этот конкурс вошёл в перечень уважаемых конкурсов во всём мире, его нужно проводить на очень высоком организационном уровне – я имею в виду уровень жюри и уровень честности жюри. Это то, что относительно многих конкурсов, проводящихся в мире, вызывает скептическую улыбку - говоря об объективности того или иного конкурса. И это не большая тайна – можно вспомнить несколько конкурсов Чайковского, на которых были просто откровенные скандалы, когда люди, заслуживающие премий, не попадали в финал или получали вместо первых премий дипломы. Главное, о чём должны думать организаторы: в жюри должны сидеть люди незаинтересованные - люди, ученики которых не участвуют в конкурсе. И тогда будет хотя бы каким-то образом соблюдаться некоторая справедливость. Абсолютной справедливости быть не может, поскольку музыка – искусство довольно абстрактное: одному нравится это, а другому совершенно иное. И доказать это трудно – это не спорт, не бег на 100 метров. Даже в футболе и волейболе результат во многом зависит от объективности судьи – о чём здесь говорить, если речь идёт о музыке? Но стремиться к этому, добиваться этого – необходимое условие любого конкурса.
А чтобы этот новый конкурс для молодых исполнителей стал престижным… Ведь есть конкурс имени Чайковского для молодых исполнителей, который проводится в Японии – странно, но я, например, имена победителей этого конкурса слышал только тогда, когда они занимали первые места. Куда они деваются дальше, я не знаю. Проблема в том, чтоб на этом новом конкурсе, во-первых, должны быть серьёзные победители. Не «блатные» ученики того или иного сидящего в жюри, а серьёзные люди, могущие завоевать впоследствии себе имя в мире. А для этого при проведении конкурса необходимо пригласить на него людей, которые являются продюсерами, импресарио в той или иной стране. Я имею в виду, чтоб победитель или обладатели первых трёх премий немедленно получили возможность сыграть в тех или иных престижных залах. Как это происходит, например, на «взрослых» конкурсах имени Клиберна в США или имени Королевы Елизаветы в Бельгии – после которых начинают буквально «разрывать» исполнителей, получивших первые премии, давая им возможность работать.
Когда люди поймут, что если они выиграют данный конкурс, и у них будут концерты по всему миру, они будут рваться на этот конкурс. А если они поймут, что, даже выиграв, всё равно потом придётся идти работать в ЖЭК, то кому нужен такой конкурс? Ну, получил свои две тысячи долларов, и поехал тихо спать – две тысячи долларов имеют способность быстро заканчиваться…
- А Вам доводилось бывать на родине Чайковского?
- Да, конечно. Мы когда-то, когда я работал скрипачом в Госоркестре, приезжали на фестиваль Чайковского и играли один концерт в Ижевске, а другой в Воткинске. Я давно там не был, но считаю, что эту традицию обязательно надо продолжать – она не имеет никакого отношения к конкурсу. Фестиваль, который проходит ежегодно, и, насколько мне известно, вот уже пятьдесят лет, необходимо всячески поддерживать, и в нём должны участвовать самые лучшие коллективы, поскольку уже само имя Чайковского говорит о том, что он не может быть остановлен.
- Мне довелось услышать замечательную запись 40-х годов: первый концерт Чайковского в исполнении пианиста Соломона. На этой записи отчётливо слышно, что это эпоха явно «до конкурса Чайковского» - очень широкое, искреннее изложение и полное отсутствие привычных шаблонов. Может ли и в современном мире к исполнителям вернуться та чистота и одухотворённость, что были присущи деятелям прошлой эпохи?
- Самая главная задача музыкантов, занимающихся исполнением любой музыки - не только Чайковского – играть очень точно всё, что написано в партитуре, очищая её от штампов. Сейчас развитие звукозаписи дошло до такого уровня, что любое сочинение – разве что, кроме написанного вчера – уже записано, и если человек берёт какое-то новое для себя сочинение, то он, естественно, слушает записи и потом зачастую как попугай повторяет то, что до него исполняли другие. Следует исходить из того, что любой штамп – это повторение, - а повторение, как известно, хуже оригинала. Это в большой степени зависит от одарённости того или иного исполнителя – может ли он услышать что-то своё в играемой партитуре и не будет ли он повторяться только оттого, что ничего другого предложить не может.
- Глядя на Вас, внимая Вашему искусству, общаясь с Вами, понимаешь, что человек как таковой может абсолютно всё и его возможности безграничны. Однако в повседневной жизни многим людям, даже наделённым определёнными талантами, порой очень трудно справиться с собою и со всеми сиюминутными обстоятельствами, что им приносит жизнь.
Какие методы убеждения самих себя следует использовать юному творческому поколению, чтобы сохранить и развить себя, и воспитать в себе силу воли?
- У каждого мыслящего человека должно быть какое-то своё ощущение того, чем он должен заниматься в жизни. Для того чтобы это ощущение, эта тайная человеческая мечта исполнилась, к ней нужно идти определённым образом. «Определённый образ» заключается в том, чтобы заниматься своим любимым делом - заниматься им, не ожидая, что какой-нибудь дяденька придёт и поможет сделать ту или иную историю, а пробиваться своими собственными путями. Ведь на самом деле есть такая пословица «помогите талантам - бездарности пробьются сами». Так вот бездарности как раз и занимаются тем, что они пробивают себе дорогу, а талантливым людям в этом смысле гораздо тяжелее. Мне кажется, что для молодого человека, который избрал для себя ту или иную стезю – не имеет значения, в музыке, в науке, или, скажем, в спорте – самое главное условие успеха для него – трудолюбие. Потому что, безусловно, талант необходим, но на 80% любой успех – это работа и только 20% таланта, с моей точки зрения. Конечно, бывает и наоборот, но из этого практически ничего не получается. Потому что когда начиная с 10-летнего возраста все начинают говорить: «Он гений, вундеркинд», а он потом так «вундеркиндом» и умирает в свои 70 лет, и все начинают вспоминать, какой он был дико талантливый – то что это значит? Воплотил ли он себя?.. А воплотить это можно невероятным трудолюбием и невероятным упорством. Потому что только фанатичная работа, помноженная на упорство, даёт какие-то результаты.
Я не верю в то, что у того, кто очень хочет, не получается. Бывают, конечно, исключения из правил, но правило говорит о том, что те люди, которые хотели чего-то в жизни добиться, в той или иной степени этого добиваются. Может, не совсем того, о чём они мечтали – лучшему, как говориться, нет предела. Я никогда не был богатым, но я об этом никогда не мечтал и теперь не мечтаю. Я хотел чего-то добиться в этой жизни, у меня была розовая детская мечта стать дирижёром – и я им стал. Кто-то начинает дирижировать в 20 лет в Большом Театре, кто-то в 40 впервые берёт палочку. Но принцип таков, что если у тебя есть мечта и невероятная трудоспособность, то рано или поздно ты своего добьёшься. Я думаю, что всем молодым людям, которые начинают свою жизнь в той или иной профессии, нужно заставить себя много трудиться.
Что касается методов убеждения, то нужно понимать, что если вы сегодня учите концерт Бетховена, который вам предстоит сыграть лет через 20, то нужно думать о том, что вы будете делать через 20 лет. Во всяком случае, тот запас, которым вы занимаетесь сегодня, никуда не пропадёт, он никогда не бывает лишним. Это не работа впустую, если вы занимаетесь с головой. Конечно, если вы просто гоняете пальцы туда-сюда, то это никому не нужно и лучше просто пойти гулять и дышать свежим воздухом – хоть какое-то удовольствие! Нужно заниматься так, чтобы что-то оставалось. Знаете, в 69 году я участвовал во Всесоюзном конкурсе скрипачей. Я точно знал, что никогда не буду солистом и на этом конкурсе мне вряд ли что-то светит. Перед этим я поехал к своему преподавателю, который тогда жил в Одессе, и спросил его: «Участвовать ли мне во Всесоюзном конкурсе?». Он на меня посмотрел странными глазами и ответил: « А что ты сомневаешься? Конечно, нужно участвовать – ты сейчас позанимаешься полгода, а потом тебе этого багажа хватит на всю жизнь, чтоб поступать во все оркестры мира». И он оказался прав. Я действительно занимался полгода как сумасшедший. Вставал в 4 утра, занимался до первой репетиции в театре в полдесятого утра, днём спал, вечером занимался 3 часа, играл спектакль и потом работал ещё 2 часа после спектакля. Я провёл, конечно, страшные полгода, зато я потом приехал в Москву, сыграл 6 конкурсов в Госоркестре – уже поступив туда – и мне всякий раз нужна была всего неделя, чтоб повторить что-либо из того, что я когда-то в 69 году выучил... Поэтому нужно помнить, что ничего не бывает напрасно, если вы занимаетесь серьёзно. Это накапливается годами и является тем бесценным багажом, что помогает в твоей жизни и профессии.
3 февраля Ася Корепанова выступит вместе с Государственным академическим симфоническим оркестром в концертном зале Чайковского в Москве в рамках концертного абонемента "Молодые таланты России".
