У меня два вопроса. Во-первых, имеет ли ввиду концертирующий пианист какой-то идеальный звук рояля, который сознательно или бессознательно пытается извлечь из любого инструмента? И, во-вторых, можно ли "желание" такого-то звучания рассматривать, как ограничение более широких потребностей и возможностей музыканта? Дело в том, что я обычно узнаю исполнение Гилельса благодаря его (возможно, это субъективно) особо округлому, средней плотности, идеальному по форме геометрической и резонированию звуку. Независимо от рояля, качества записи, акустики зала. Возможно, это нечто большее, чем звук, но для меня его звучание первично в восприятии трактовки. Наслаждаясь этим, я никогда не думаю о том, как он создает форму, или там ещё что-то...